В сегодняшней пленарной сессии ежегодного КСО Форума РБК, которую мне предстояло модерировать, тяготили больше всего предсказуемость и отсутствие интриги.

Действительно, задача не из лёгких — добавить специй, да так, чтобы сильно «освежить», но не испортить вполне себе традиционное ежегодное блюдо по известному поводу (теме) с известными ингредиентами и жёстко регламентированным способом подачи.

Антагонистов или хотя бы убеждённых оппонентов среди спикеров по теме КСО на подобных площадках уже почти не находится, — спорить не о чем, да и незачем: большой, передовой и часто градообразующий бизнес со вздохом извиняется за своё не всегда гармоничное существование и упрямо несет свою ношу (неверный факел первопроходца и первооткрывателя), некоммерческий сектор беспрестанно эту траекторию корректирует, оттягивая внимание от того, что у большого бизнеса внутри, на то, что его окружает, регулятор в роли не слишком заинтересованного наблюдателя процессу не то чтобы не препятствует, но и не слишком способствует, периодически разнообразя ассортимент кнутов и исключая даже след каких-либо пряников, а академическое сообщество вещует грядущий апокалипсис и тщету усилий всех сторон. По этой части диспозиции консенсус достигнут, двигаемся дальше.

Однако приятным итогом дискуссии стала формулировка нескольких более или менее свежих взглядов на вполне себе вдоль и поперёк исхоженную тему. А именно:

✅ Устойчивость (в смысле sustainability, которая в английском в больше степени про способность «выстоять») в русском часто неверно воспринимается как синоним заветной, но навеки утраченной «стабильности», а должна бы трактоваться скорее как «адаптивность», «способность меняться вместе с меняющимися обстоятельствами (потребностями, ожиданиями, средой)».

✅ Ключ к правильному решению проблемы устойчивого развития — на поверхности, а именно в самом его классическом определении. Коль скоро «устойчивое развитие» (гармоничное развитие, сбалансированное развитие) есть процесс экономических и социальных изменений, при котором эксплуатация природных ресурсов, направление инвестиций, ориентация научно-технического развития, развитие личности и институциональные изменения согласованы друг с другом и укрепляют нынешний и будущий потенциал для удовлетворения человеческих потребностей и устремлений, не стоит ли начать с коррекции этих самых потребностей и устремлений? (К слову, коррекцию аппетитов и осознанный, ответственный подход к потреблению мы уже наблюдаем, но пока фрагментарно и отнюдь не у миллениалов, на которых в этом смысле надежды возлагались немалые).

✅ Не должен ли СЕО компании выполнять роль Chief Sustainability Officer (главного должностного лица по устойчивому развитию бизнеса) — в той мере, в какой он отвечает за долгосрочную стратегию развития бизнеса и правильную балансировку долгосрочных и краткосрочных интересов при планировании инвестиций, капитальных затрат, распределении ресурсов между основными и вспомогательными функциями бизнеса? Этот вопрос остался открытым для дальнейших дискуссий.

✅ И, наконец, не может не радовать общая готовность характеризовать «устойчивое развитие» как процесс «гуманизации» (человеко-центричности) бизнеса, отказа от нездоровых и непродуктивных стереотипов, наращивания инклюзии и уважения к разнообразию бэкграундов и подходов, упрощения, смягчения, размывания некогда незыблемых границ. (Последний бастион — непреложные правила публичной финансовой отчётности, способной скорректировать наше возвышенное представление о том или ином высокоэтичном и экологичном бизнесе двумя рядами холодных приземлённых цифр).